Как странно еще совсем недавно эта девушка была живой, ходила по улицам, мечтала, ну, во всяком случи, у нее были планы на будущее. Что мы без наших целей, планов, а главное без мечты? Еще одна составляющая, которая делает нас живыми, оправдывает, в какой-то степени, наше существование и пребывания в этом мире. Сейчас перед ней лежало бездыханное тело молодой девушки, так похожее на простую тряпичную куклу, ничего живого. Когда-то такое зрелище бы напугало Эву, но теперь, она стала как-то безразлично относиться ко всему происходящему. Научилась абстрагироваться от реальности и порой, смотрела на все это словно со стороны. Полицейский достала, из ящичка, стоявшего рядом, резиновую перчатку и надел ее.  Голова жертвы была повернута влево, мужчина повернула ее в другую сторону и рассмотрела порез на  шее. Он был довольно глубоким, по количеству крови, было ясно, что задета  сонная артерия. Больше никаких явных повреждений не было, сняв перчатку и бросив ее обратно в ящик, он поднялся и обратился к судмедэксперту. Журналистка стояла рядом с одним из полицейских, который был ее давним знакомым и каждый раз подкидывал ей «горячую» информацию. Иногда прикрывал ее нахождение на месте преступления. Сложнее был ее оператору, он сейчас прятался где-то и пытался хоть что-то заснять.
- Ну, что скажешь? – Эва понимала, что ничего как обычно сказать он не сможет и попросит дождаться отчета после вскрытия, но такова была процедура. А отчет о вскрытии заполучить будет, ой, как трудно. Ввиду того, что очередной ее информатор, которого она очень долго обхаживала и «прикармливала» сменил род деятельности, а именно стал сам клиентом патологоанатома.
- Ну, сейчас могу лишь сказать, что смерть наступила от потери крови. Кроме перерезанного от уха до уха горла, есть еще и гематома  в височной части головы, но она скорее образовалась от падения. Смерть наступила около 12-13 часов назад, больше пока не скажу ничего, все после вскрытия, ну, ты же знаешь. – Эви ухмыльнулась,  в сотый раз услышав подобное. И стала осматриваться. Место было выбрано отлично. Парк, место отдыха, но сюда, в самую глубь, мало кто забредал. Следы крови говорили о том, что все произошло немного в другом месте. Все это время Эви так стремилась натолкнуться на то самое идеальное убийство, она была теперь уже как охотник, но даже сейчас была уверенна, что убийца был умен, но обязательно оставил что-то, что она, обязательно найдет. Эва Остен не могла сказать, что именно заинтересовало в этом дело, но уже тот факт, что на место выехали детективы и лучшие ребята королевской полиции, насторожил и ее друга из полиции. – Эй, что вы тут делаете? – обратился к журналистке мужчина. – Вам нельзя здесь находиться! – Девушка поняла, что пора сматываться отсюда и как можно скорее. Что, в принципе, и сделала и уже по направлению к своей машине, она споткнулась. Но не зря, как для самой себя определила уже потом. На глаза попалось кольцо или скорее перстень, который она ухватила с земли вместе с ворохом сухих листьев, и тут же сунула его в карман.
Город уже был готов распахнуть свои объятья новому дню, который готовил, как фокусник в своих рукавах, новые загадки. А для самой Эвы это было начала нового и очень долгого дня, еще одного. Она словно топталась на одном месте. Это как  читаешь книгу и перечитываешь один абзац, вновь и вновь, потому, как не можешь уловить и понять суть. Закрываешь книгу, и через время возвращаешься, а результат все тот же. Вот и она сейчас, застряла на одной странице, да что там на одном странице, на одной строке своей жизни.
Уже в машине набрала номер на мобильном. Машина  своим ревом разрывала воздух в клочья, Эва достала кольцо из кармана и попыталась рассмотреть, не забывая и о дороге. Услышав мужской голос на том конце провода, сказала лишь, - я знаю, кто убил девушку в парке!

Какими бы плохими не хотели казаться люди, обиженные судьбой и позволившие гневу взять верх над здравым смыслом и собственным разумом, есть вещи, которые вопреки всему пробуждают человечность и заставляют иначе смотреть на происходящие в жизни события. Порой собственная уверенность в делах, совершаемых под влиянием жажды мести или стремления отплатить стократ за нанесенное оскорбление, теряется, едва ситуация начинает выходить из-под контроля. Поэтому так опасно желать кому-то зла, ведь дозированные в своих мыслях и планах порции боли, предназначенные для объекта ненависти, могут нанести куда больший ущерб, нежели думалось изначально. И можно считать великим счастьем, если причиненное насилие может быть обратимым или хотя бы поправимым, поскольку в ином случае груз вины за содеянное может стать непосильной ношей даже для тех, кто, казалось бы, уже продал свою душу дьяволу и сознательно отказался от места в раю, дабы нести хаос и разрушение в отместку за пережитые унижения.
Шерил Торнхилл была уверена, что её история с Мэттью Риганом закончилась раз и навсегда. Юноша, которого она встретила совершенно случайно и который непонятным для неё самой образом смог пробраться в самую глубину её черствого сердца, оставив после себя лишь пустоту и грязь, смыть которую нельзя было ничем, просто обязан был остаться где-то позади. Если бы Шерил в преклонном возрасте, сидя во дворе своего особняка и любуясь пугающе красивым видом яблоневого сада, надумала писать автобиографию о своей бурной молодости, главу с Риганом она непременно назвала бы "глупейшей ошибкой", да и то лишь в том случае, если бы решилась тратить драгоценные чернила и бумагу на этого парня, обманувшего её ожидания и растоптавшего её чаяния. Однако "прощальный подарок", который Шерил решила оставить ему, раз и навсегда прощаясь с ним в собственных мыслях, оказался куда более опасным, нежели она полагала. Торнхилл и представить не могла, что парень, с которым она стала тесно общаться после того случая, когда Риган отверг чувства рыжеволосой сидровой принцессы, решится по просьбе Шерил не просто хорошенько унизить Мэттью за нанесенные девушке обиды, но и чуть ли не изувечит его в процессе. Она не хотела, чтобы случилась драка. Не хотела, чтобы после этого Риган на два дня угодил в больницу. Не хотела становиться инициатором столь жесткой расправы над собственным обидчиком. И мысль о том, что именно она была виновата в том, что покалеченный Мэттью был отстранен от занятий за драку на территории университета и вынужден теперь в полном одиночестве сидеть в своей комнате в общежитии, пока его рейтинг учебных успехов неумолимо стремится вниз, не давала девушке покоя.
Безусловно, Шерил была не из тех, кто позволял себе терзаться из-за причиненных кому-то неудобств, но её жутко раздражали мысли об избитом по её вине Мэттью, прогнать которые ей не удавалось, несмотря ни на какие старания. Ей нравилось причинять боль своим врагам, но лишь в том случае, если всё это дело ограничивалось моральными унижениями. Рукоприкладство - это, пожалуй, уже чересчур. Слишком прямолинейно. Слишком грязно. Не элегантно. Нет, осуждать своего нового друга она ни в коем случае не собиралась, потому что сама спровоцировала его на подобную агрессию по отношению к Мэтту, во всех красках описывая те унижения, которые ей пришлось пережить из-за его действий, однако Шерил откровенно надоело на протяжении нескольких последних дней засыпать и просыпаться с мыслью о том, что, вероятно, она немного переборщила в собственном стремлении поставить Ригана на место. Нет, она не собиралась прощать его за те ужасные вещи, которые он наговорил ей в момент их последней встречи. И уж тем более не стремилась спускать ему с рук очередную попытку сыграть на её чувствах по совершенно непонятным её уму причинам, но совесть, которая обычно пряталась где-то глубоко в душе Шерил, на сей раз выбралась нахальнейшим образом на передний план и сподвигла в итоге девушку хотя бы просто навестить Мэттью. Проверить, жив ли он, здоров ли. Ей нужно было избавиться от чувства вины, и иногда способа пока что Торнхилл не могла придумать.
Она даже пошла на то, чтобы собственной персоной отправиться в общежитие, где проживали бедные студенты. Жуткое место. Комнаты малюсенькие, даже те из них, где проживало сразу четверо, а не двое жильов, коридоры узенькие, с вечно стоящим там запахов дешевого моющего средства, которым оттирали с полов грязь и блевотину, возникавшую там всякий раз, когда кто-то из студентов устраивал попойку. В общем, удовольствия от пребывания в этом месте Шерил, мягко говоря, не испытывала вовсе. К счастью, ей довольно быстро удалось найти комнату, в которой проживал Мэттью. Благо, нашлись добрые люди, которые подсказали, где именно стоит искать. К слову, несколько мгновений Торнхилл сомневалась, стоит ли ей делать то, ради чего она пришла в это место, потому что где-то внутри нее шла серьезная борьба гордыни и чувства вины. Борьба не на жизнь, а на смерть. Однако отступать не хотелось. Как и не хотелось возвращаться сюда вновь, когда в очередной раз она не сможет заснуть из-за мыслей о сотворенном... Пришлось действовать.
Открывая дверь в комнату Мэтта, который, к счастью, был там один, она невольно вспомнила недавнюю их встречу, когда уже он посмел явиться в её дом и устроить там настоящее шоу, дешевое и скандальное, с целью не то опорочить Шерил, не то опозориться самому. Сегодня же всё пройдет совсем по-другому. Спокойно. Изящно. В стиле Торнхилл.
- Здравствуй, - она не знала, что ещё сказать. Слишком трудно было начинать разговор. Да и, говоря откровенно, Шерил понятия не имела, о чем им вообще говорить теперь, когда их взаимоотношения были испорчены в край. Она знала, что так и будет. И это, наверное, было основным пунктом в колонке аргументов "против" визита. Но, раз уж она приехала, нужно было что-то говорить. Цивилизованные люди, как она, так и поступают. Даже если хочется действовать совсем иначе. - Выглядишь не очень хорошо.
Так оно и было. Хотя, конечно, в самых страшных фантазиях Шерил представляла куда менее лицеприятную картину. Но, к счастью, у Мэтта были на месте все руки и ноги. Лицо не напоминало кровавое месиво. Да и наложенных гипсов или лангет тоже не было. Значит, вероятно, всё не так и плохо. С первого взгляда.

Накануне этой поездки, после выпускного Арчибальда, мистера Эндрюса подстрелили. Несколько часов в операционной врачи боролись за его жизнь и каждый раз выходя к родственникам лишь пожимали плечами, не давая й капли надежды. Они не верили, что есть даже малейший шанс на его спасение. Но мужчина настолько хотел жить, что вопреки всему выжил. И днем, и ночью Арчи проводил возле отца, держа за руку. Он сидел рядом, шепча молитву Господу, а после обращался к отцу и умолял не покидать его. В это же время по очереди дежурили его самые близкие друзья. Они были рядом, поддерживая своим присутствием, ведь слова были лишние. Возможно, именно Вероника, Джагхед и Бетти не дали упасть духом Арчи, держа его на плаву. Эти ребята стали спасательным жилетом в столь тяжкие времена для семьи Эндрюс.
И вот спустя несколько недель, после того как очнулся Фред, новоиспеченная пара решила отдохнуть. Арчи понимал, что после стольких бессонных ночей, выплаканных слез, несносных переживаний – ему с Ронни необходимо побыть вдвоем. Уехать куда-то за город, где тишина да гладь. Где нет ярких фонарей, суматошных лиц прохожих, шумных автомобилей и сдавливающей мозги обыденность. Это некий способ сбежать и побыть лишь вдвоем, ведь они и правда заслуживают чего-то большего, нежели вечные «сюрпризы» судьбы за последний год.
Утром Арчибальд сложил все необходимое в пикап и заехал за Ронни. Ей показалась идея очень удачной и это было заметно, девушка излучала положительную энергию и не переставала улыбаться. И это было прекрасно. Рыжему нравилось то, что он видел, а видел он счастливую девушку рядом, которая покорила его сердце.  Им понадобился почти год, что бы увидеть друг друга за гранью дружбы и поддаться чувствам, а не воспротивиться, как при первом поцелуе.
Тогда в шкафу, они впервые поцеловались, но настолько были преданы дружбе с Бетти, что спрятали всю сладость удовольствия в тот миг, не дав никакое значение тому колокольчику внутри, что разрывался от потока эмоций. Однако сейчас их больше ничего и никто не сдерживает.
Ребята едут в пикапе уже больше часа. В машине открыто окно, а поэтому волосы Вероники игриво вьются в воздухе. По радио играет ненавязчивый, но энергичная песня, под которую так и хочется плясать. Сам Арчи сосредоточен на дороге, но иногда поглядывает на брюнетку. Он в приподнятом настроении и, на данный момент, довольный жизнью. За все невзгоды, что подослала им судьба, многое было несказанно, поэтому Арчибальд решил воспользоваться ситуацией
- Вероника, в последнее время нам всем пришлось тяжело. Я думал, что потеряю отца,- немного замнявшись, парень все же продолжил – и, возможно, оттолкул тебя. Но знай, что я благодарен тебе, ты была рядом. Арчи задумался, все воспоминания нахлынули, а они далеко не самые приятные. Особенно угнетает тот факт, что нападавшего до сих пор не поймали. Все же возвращаясь в нынешнюю реальность, парень сбрасывает немного скорость.  Одну руку оставляет на руле, а вторую бережно кладет на шею девушки и притягивает к себе поближе, после чего целует и смотрит в глаза
- Спасибо, за все. – в его голосе впервые за долго время ощущается спокойствие и непоколебимая нежность к той, что рядом. Сейчас парень чувствовал Веронику всем сердцем и душой, ему казалось, что наступил тот час, когда мир крутится вокруг тебя, а не наоборот. Но как только рыжий возвращает свой взгляд на дорогу, он видит как навстречу несется машина. Времени для раздумий нет, нужно что-то немедленно предпринимать. Арчи выворачивает руль в сторону, чтобы в неизбежном столкновении удар посильнее был направлен на водителя.
Резкий поворот и тормоз, слышно как шины стираются об асфальт, оставляя за собой черные следы. Лобовое стекло не выдерживает импульса трескаясь по всей площе. Дым с под капота все гуще и напорестей. Арчибальд без сознания, жив лишь благодаря ремням безопасности, но над левой брови открытая рана, из которой рекой течет кровь. Его прижало между сиденьем, панелью с рулем и машиной, что влетела в них со скоростью 80-100. А человек сидящей за рулем другой машины был подготовлен, поэтому получив небольшие ушибы и в скором времени вылез, и убежал.
Кромешную тишину леса нарушила случайная неслучайность.